Рубрика: Новости

Новости экспертизы

Опубликовано

Доказать известность коммерческого обозначения. Критика обзора СИП

litera.expert news opinion новости мнения оправдании терроризма экспертиза товарного знака, оскорбление, декриминализация, сахалин, калининград, дальний восток, крым, стратегия, пропаганда наркотиков, эксперты, эксперт-лингвист Манькова,

«Адвокатская газета» привела на своих страницах мнения юристов о недавно опубликованном Судом по интеллектуальным правам Обзоре практики по применению отдельных оснований для отказа в регистрации товарного знака.

Руководитель практики «Интеллектуальная собственность» юридической компании «Гареев, Махно и Касьян» Марсель Гареев считает, что Обзор является важным документом, который обобщил постановления Пленумов ВС и ВАС РФ, тематические судебные акты и сконцентрировал спорные вопросы, связанные с применением ст. 1483 ГК РФ.

Юрист выразил сожаление о том, что в документе недостаточно освещены проблемы, связанные с защитой коммерческого обозначения в спорах с владельцами товарных знаков. «Общая тенденция такова, что при защите права на коммерческое обозначение суды требуют от предпринимателей предоставить доказательства известности такого коммерческого обозначения в пределах определённой территории. При этом каким именно способом возможно доказать данное обстоятельство – непонятно. Вот и в этом обзоре мы видим, что приказы, письма, штатное расписание, уставные и регистрационные материалы – не могут подтверждать известность коммерческого обозначения», – рассказал Марсель Гареев.

Регистрация товарных знаков по-прежнему является наиболее защищенным средством индивидуализации, так как до сих пор отсутствуют судебные акты с описанием доказательств, на которые могли бы сослаться правообладатели коммерческих обозначений, считает юрист.

Руководитель практики «Интеллектуальная собственность» юридической фирмы «Интеллектуальный капитал» Василий Зуев особо отметил положения обзора о спорных вопросах, связанных с товарным знаком и фирменным наименованием (п. 8 ст. 1483 ГК). Опираясь на опыт последнего времени, он отмечает увеличение интереса клиентов к возможности направления в Роспатент доводов о несоответствии заявленного обозначения требованиям ГК РФ (ст. 1493 ГК).

Несмотря на то, что ст. 1493 ГК предусмотрена возможность любого лица возражать против регистрации обозначения, эта потенция ограничена временем от публикации заявки до принятия решения о регистрации товарного знака, отметил Василий Зуев.

«В случае пропуска данного срока довод о несоответствии уже зарегистрированного товарного знака требованиям п. 8 ст. 1483 ГК может быть заявлен лишь в рамках оспаривания предоставления правовой охраны товарному знаку в Палате по патентным спорам в соответствии со ст. 1512, 1513 ГК. Порядок такого оспаривания существенно отличается в связи с необходимостью доказывания заинтересованности заявителя таких возражений», – считает эксперт.

Указывая на закреплённую в Обзоре необходимость установления фактического использования фирменного наименования до даты приоритета товарного знака, Василий Зуев отметил, что фактическое использование должно быть установлено именно в отношении однородных товаров и услуг.

Опубликовано

Правительство выступило против штрафов за оскорбление учителей

litera.expert news opinion новости мнения оправдании терроризма экспертиза товарного знака, оскорбление, декриминализация, сахалин, калининград, дальний восток, крым, стратегия, пропаганда наркотиков, эксперты, эксперт-лингвист Манькова,

Кабинет министров отклонил законопроект, предусматривающий  наложение административного штрафа до 5 000 рублей на родителей провинившихся школьников за оскорбление учителей, сообщает ТАСС со ссылкой на проект официального отзыва правительственной комиссии.

По мнению авторов законопроекта, оскорбление учителей препятствует их профессиональной деятельности и должно наказываться штрафом от 4 000 до 5 000 рублей. Санкции предложено налагать на родителей или самих учеников, если они достигли совершеннолетия.

В Правительстве считают, что действующая статья об оскорблении (5.61 КоАП РФ) уже регламентирует ответственность за это правонарушение. В числе критических замечаний указано и то, что документ не содержит предложений, на кого возложено составление протоколов и рассмотрение заведённых дел.

«В пояснительной записке к законопроекту указано на отсутствие у педагогического работника возможности защиты чести и достоинства после размещения информации (видеороликов) в информационно-телекоммуникационной сети интернет. В связи с этим необходимо отметить, что вопросы охраны изображения гражданина, в том числе в случае распространения его изображения в сети интернет, урегулированы статьей 152.1 ГК», –  отметили в Правительстве.

Ранее Следственный комитет заявлял о намерении контролировать случаи оскорбления и издевательств над учителями во время онлайн-уроков и наказывать пользователей, распространяющих видео с подобными фактами.

Опубликовано

СИП разъяснил причины для отказа в регистрации товарного знака

litera.expert news opinion новости мнения оправдании терроризма экспертиза товарного знака, оскорбление, декриминализация, сахалин, калининград, дальний восток, крым, стратегия, пропаганда наркотиков, эксперты, эксперт-лингвист Манькова,

Суд по интеллектуальным правам опубликовал Обзор практики по применению отдельных оснований для отказа в государственной регистрации товарного знака.

В качестве товарных знаков не допускается регистрация госсимволов и знаков, наименований международных организаций и их знаков, оттисков печатей, наград, а также обозначений, сходных с ними до степени смешения (п. 2 ст. 1483 ГК РФ). Однако при наличии согласия компетентного госоргана эти обозначения можно включить в товарный знак в качестве неохраняемого элемента (п. 2 ст. 1231.1 ГК). СИП в своём обзоре обратил внимание на то, что при оспаривании товарного знака, содержащего в себе указанные символы и знаки, заинтересованным лицом является именно тот орган, который санкционирует использование таких объектов.

Закон запрещает регистрировать в качестве товарного знака обозначения объектов культурного наследия и коллекционных ценностей, если регистрация предполагается не на имя собственника такого объекта или без его согласия (п. 4 ст. 1483 ГК). СИП считает, что подать возражение против предоставления правовой охраны такому товарному знаку может только собственник того объекта, который неправомерно использован в средстве индивидуализации. Сопоставление спорного товарного знака может производиться только с особо ценными объектами культурного наследия, которые для признания такового их статуса должны содержаться в перечнях национального охранного реестра.

В качестве товарного знака недопустимо регистрировать обозначения, позволяющие идентифицировать алкогольные напитки как происходящие с территории страны-участницы соответствующего международного договора, если качество и репутация этих напитков определяется местом их происхождения  (п. 5 ст. 1483 ГК). По мнению СИП, в этом ключе язык, на котором зафиксировано географическое указание в заявке о регистрации товарного знака, не имеет значения. В частности, в отношении слова «коньяк» применяется единый правовой режим, не зависимо от того, на каком языке это слово написано.

В отношении однородных товаров не могут быть зарегистрированы в качестве товарных знаков обозначения, тождественные или сходные до степени смешения с охраняемым в РФ фирменным наименованием или коммерческим обозначением, если права на указанные объекты возникли у иных лиц ранее даты приоритета регистрируемого товарного знака (п. 8 ст. 1483 ГК). Эту норму СИП прокомментировал следующим образом. Проверка заявленного на регистрацию обозначения на соответствие законным требованиям проводится только на основании возражения, поданного заинтересованным лицом. При наличии такого обращения на дату его подачи исследуется фактическое использование фирменного наименования. СИП отмечает, что в этой части Роспатент не выступает инициатором.

Если юридическое лицо является участником Парижской конвенции по охране промышленной собственности, его фирменное наименование может противопоставляться товарному знаку. При этом важно, чтобы право на фирменное наименование иностранного предприятия по праву той страны возникло ранее даты приоритета товарного знака. Также имеет значение, что такое лицо осуществляет свою деятельность в России в отношении однородных товаров и услуг, широко известных российскому потребителю.

Установление факта использования фирменного наименования до даты регистрации товарного знака позволит доказать недействительность предоставления  правовой охраны такому товарному знаку. СИП указывает, что объём использования фирменного наименования при установлении фактического осуществления деятельности, не имеет значения, если не встаёт вопрос о его мнимом использовании.

При определении смешения фирменного наименования с товарным знаком не оценивается различительная способность, но учитывается степень его известности. Территория использования товарного знака и фирменного наименования значения не имеет.

Комментируя использование средств индивидуализации некоммерческими организациями, СИП отмечает, что правовая охрана зарегистрированного товарного знака не может быть прекращена, если она идентична или схожа с наименованием НКО. Право на использование наименования некоммерческой организации закреплено в Законе о некоммерческих организациях. Однако это право не распространяется на фирменное наименование и поэтому не может защищаться законом, регулирующим исключительное право.

В вопросе сопоставления товарного знака и коммерческого обозначения необходимо установить, возникло ли исключительное право на коммерческое обозначение. Для этого потребуется доказать, что его употребление для индивидуализации предприятия в пределах конкретной территории было достаточно известным. Установление фактического использования позволяет квалифицировать обозначение как коммерческое для индивидуализации предприятия и признать правовую охрану товарного знака недействительной.

В качестве товарного знака не могут быть зарегистрированы произведения искусства, литературы, персонажи или цитаты без согласия правообладателя (подп. 1 п. 9 ст. 1483 ГК). В обзоре указывается, что эта норма направлена на само произведение, но не на защиту его названия как объекта авторского права.

При использовании в товарном знаке части произведения учитывается вероятность возникновения у потребителя ассоциации со спорным обозначением. Если произведение в товарном знаке используется полностью или речь идёт о фрагменте произведения искусства, то установление его известности не требуется. Доказать использование в товарном знаке персонажа можно только если он узнаваем именно как герой конкретного произведения.

Обозначения, сходные с именем, псевдонимом, портретом или факсимиле известного лица или музыкального коллектива, не могут быть зарегистрированы в качестве товарного знака (подп. 2 п. 9 ст. 1483 ГК). Оспаривать такое обозначение может только это известное лицо или его наследники. Известность при этом определяется среди адресной группы потребителей конкретных товаров. Под применение указанной нормы подпадают и обозначения, производные от имени известного в России лица или от географического обозначения, производного от имени такого лица. Однако если в товарный знак включён элемент, ассоциирующийся с географическим обозначением, производным от имени известного человека, данная норма не может быть применена.

Опубликовано

Многоточие – признак оправдания терроризма?

litera.expert news opinion новости мнения оправдании терроризма экспертиза товарного знака, оскорбление, декриминализация, сахалин, калининград, дальний восток, крым, стратегия, пропаганда наркотиков, эксперты, эксперт-лингвист Манькова,

Правозащитник Лев Пономарёв в блоге на «Эхо Москвы» назвал статью о публичном оправдании терроризма (ч.2 ст. 205.2 УК РФ) инструментом для репрессий. Речь шла об Иване Любшине, которого на основании результатов лингвистической экспертизы в марте 2020 осудили на 5 лет и 2 месяца колонии. В поле зрения силовиков он попал за комментарий, оставленный в связи с самоподрывом архангельского анархиста Михаила Жлобицкого в здании УФСБ.

Ранее по этой же статье «уличили» в якобы оправдании терроризма  псковскую журналистку Светлану Прокопьеву, которая в рамках своей профессиональной деятельности публично говорила о ситуации в Архангельске.

Между происшествием и публикацией Любшина прошёл год. В комментариях он называл Жлобицкого героем, человеком дня, недели. В обсуждении на своей странице он также ответил на чужой комментарий: «Терроризм как таковой не оправдываю, конечно, но…»

«Как всегда, ключевую роль играла экспертиза. И, как это часто бывает, она была поручена специалистам с незначительным опытом работы в области судебной экспертизы, – пишет правозащитник, цитируя заключение о том, что в публикациях имеются «лингвистические и психологические признаки прямого и имплицитно выраженного оправдания поступка 17-летнего молодого человека по имени Михаил…»

«Этот вывод получил вполне ожидаемое завершение, сделанное следствием: Иван Любшин разместил в сети “ВКонтакте” информацию о взрыве “с целью создания условий и обстановки для подрыва общественного порядка, установленного Конституцией РФ, федеральным законодательством и иными нормативными актами, желая изменения мировоззрения граждан относительно совершенного […] террористического акта…”.
Доказать прямое одобрение Любшиным поступка Михаила Жлобицкого оказалось непосильной задачей, поэтому экспертам обвинения понадобилось употребить термин “имплицитно (то есть неявно) выраженное одобрение”. Но если мнение выражено неявно, то его трактовка остаётся за участниками чата. Человеком или героем дня, недели можно назвать любую персону, широко обсуждаемую в новостях. А уж комментарий “Терроризм как таковой не оправдываю, но…” вообще открывает простор для интерпретации. Эксперты обвинения усмотрели в многоточии одобрение терроризма, но если подходить непредвзято, то за многоточием можно увидеть и сожаление о молодых людях, которые не видят для себя иной возможности быть услышанными, и осуждение действий силовиков, пытающих людей. По логике суда, одобрение терроризма – неявное, а срок за него – реальный», – продолжает Пономарёв.

По инициативе адвоката была заказана рецензия на ведомственную экспертизу. Её подготовили доцент Высшей школы экономики Дмитрий Дубровский, «специалист по проведению экспертиз в области языка вражды и преступлений на почве ненависти с 15-летним стажем» и кандидат психологических наук Ольга Боголюбова. Эксперты обратили внимание на отсутствие у своих оппонентов научных публикаций, учёных степеней и достаточного опыта в проведении судебных экспертиз.

Дубровский и Боголюбова отметили, что авторы экспертизы «исходили из ложной посылки, что текстовое поведение в сети Интернет эквивалентно таким форматам речевой деятельности, как, скажем, написание книги или статьи…», тогда как «общение в Интернете ближе к речевому поведению, поэтому оно может быть более спонтанным и менее осознаваемым, чем целенаправленная речевая деятельность».

«Давайте задумаемся: так за что же пользователя сети “ВКонтакте” осудили на 5 лет колонии? За призыв к осуществлению террористических актов? За призыв к насилию? Нет, этого в его словах даже наш самый гуманный в мире суд не усмотрел. Речь идёт всего лишь о нескольких неосторожных комментариях, размещённых на странице Любшина и уже удалённых им на момент возбуждения дела. Какую опасность обществу несут эти комментарии и сам Иван Любшин? При той незначительной аудитории, которую охватывают публикации Любшина в интернете, ни о какой общественной значимости говорить не приходится. Тем более – о “подрыве общественного порядка, установленного Конституцией РФ”, как написано в заключении следствия», – недоумевает правозащитник.

«Какой вывод, исходя из этого примера, можно сделать о статье 205.2 УК РФ и её правоприменении? В полицейском государстве, где все больше полномочий получают силовики, эта статья стала очередным орудием репрессий. Её удобно использовать в качестве “профилактики” против оппозиционеров, и это происходит всё чаще. Опираясь на неё, суды ломают жизнь молодым людям, чьё мировоззрение либо расходится с общепринятым, либо ещё не устоялось. Она позволяет силовикам без особого труда зарабатывать звездочки за “раскрытие преступлений”. И, грубо нарушая права человека, усиливает атмосферу страха в стране», – продолжает Лев Пономарёв.

Соглашаясь с рецензентом Дмитрием Дубровским, правозащитник сравнивает общение в интернете с разговорами на кухне, которым присуща бытовая вербальная агрессия, не имеющая целью совершить преступление или одобрить его.

«Задача гражданского общества – добиться радикального изменения формулировок статьи 205.2 УК РФ. А пока этого не произошло – изменения её правоприменительной практики, которая, как мы видим, в первую очередь зависит от качества экспертизы. По статьям, связанным с обвинением в оправдании терроризма, можно допускать к экспертизе только высококлассных экспертов, специализирующихся в этой области», – заключил правозащитник.

Опубликовано

Декриминализация статьи об оскорблении власти – утопия или путь к либерализации

litera.expert news opinion новости мнения оправдании терроризма экспертиза товарного знака, оскорбление, декриминализация, сахалин, калининград, дальний восток, крым, стратегия, пропаганда наркотиков, эксперты, эксперт-лингвист Манькова,

Декриминализация статьи 319 УК, предусматривающей наказание за оскорбление представителей власти, – такой законопроект  находится  сейчас на рассмотрении Госдумы. По мнению депутатов ЛДПР, введение административной ответственности за оскорбления  позволит уравнять субъекты публичной власти с обычными гражданами и поможет восстановить социальную справедливость. «Адвокатская газета» приводит мнения специалистов, которые неоднозначно комментируют предложенные поправки.

Федеральный судья в отставке, заслуженный юрист РФ, профессор Высшей школы экономики Сергей Пашин назвал инициативу утопией. «Группа депутатов озаботилась социальной справедливостью и предлагает “исключить законодательную возможность отдельных категорий лиц обладать иным спектром прав, нести специфические обязанности в связи, например, с занимаемой должностью”. В обществе социального неравенства – это утопия. В теоретическом смысле – это “нищета философии”, путаница. Должностное лицо обладает отличными от прочих полномочиями и гарантиями по определению, и это правомерно, пока является не привилегией, а условием эффективного осуществления функции, возложенной законом», – считает он.

По словам Сергея Пашина, норма об оскорблении по мотивам личной неприязни (ст. 5.61 КоАП РФ) не охватывает объект, на который посягают, унижая честь и достоинство представителя власти. «В практическом смысле – это непоследовательность, ибо сохраняются нормы, преследующие оскорбление судьи и сторон процесса (ч. 2 ст. 297 УК РФ), а также оскорбление военнослужащими друг друга (ст. 336 УК РФ). В процессуальном смысле – это умаление прав человека, поскольку административное производство не предполагает развернутых гарантий для преследуемого государством лица, свойственных уголовному судопроизводству», – добавил юрист.

Такие недостатки обоснования депутатской инициативы оправдывает то, что декриминализация деяния, за которое не предполагается наказание в виде лишения свободы, всегда благотворна, считает он. «Наше уголовное законодательство неразумно жестоко и переполнено деяниями, не представляющими общественной опасности, но при осуждении за них влекущими стигматизацию человека и судимость. Судимость же сопровождается фактически пожизненным запретом на ряд профессий. Думаю, законопроект нужно поддержать, ст. 319 УК РФ устранить, но в КоАП следует ввести норму о взыскании за оскорбление представителя власти», – подытожил Сергей Пашин.

Член Адвокатской палаты г. Москвы Матвей Цзен считает, что поскольку с отменой ст. 319 УК РФ не предполагается введение новой статьи в Кодекс или КоАП, то действия, ранее охватывавшиеся ею, будут квалифицироваться либо по ст. 5.61 (оскорбление), либо по ч. 1 ст. 20.1 (мелкое хулиганство) КоАП РФ. «В целом эта инициатива находится в русле тенденции к смягчению ответственности “за слова”, начатой введением административной презумпции в ч. 1 ст. 282 УК РФ и продолженной ограниченным правоприменением ч. 3–5 ст. 20.1 КоАП РФ», – пояснил адвокат.

Матвей Цзен считает, что в настоящее время в стране возникла ситуация, в которой оскорбление президента, государства и общества влечёт административную ответственность, а оскорбление полицейского или мелкого чиновника – уголовную. «Очевидно, что такая ситуация перевёрнутой пирамиды иерархии общественных ценностей не является здоровой и должна быть исправлена», – заключил специалист.

Председатель Межрегиональной коллегии адвокатов «Паритет» Ерлан Назаров перспективу принятия законопроекта считает маловероятной, учитывая, что в целом тенденция законотворческой деятельности имеет противоположный вектор. В качестве иллюстрации он приводит практику установления новых запретов, ограничений прав и свобод граждан, введение и усиление административной и уголовной ответственности за поведение, которое власть считает неприемлемым с точки зрения обеспечения собственного спокойствия и комфорта.

По мнению Ерлана Назарова, подобные приоритеты вызывают тревогу. «Несмотря на периодически звучащие с высоких трибун декларации о необходимости либерализации законодательства, в центре внимания законодателей в последние годы в значительной степени находились вопросы обратного свойства. Достаточно вспомнить Закон от 6 июля 2016 г. № 375-ФЗ о внесении изменений в УК и УПК РФ в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности, которым, в частности, введена ответственность за недоносительство, усугублено наказание за “экстремистские” проявления; “пакет Яровой”, назначением которого является создание условий для тотальной слежки за гражданами; Закон от 23 июня 2016 г. № 208-ФЗ, ограничивающий свободу деятельности новостных агрегаторов в РФ. Немало было нововведений и в КоАП РФ, в том числе за “оскорбление” власти с несоразмерно огромными штрафами (ч. 3–5 ст. 20.1., введённые Законом от 18 марта 2019 г. № 28-ФЗ). Наблюдается стабильный рост числа осуждённых по “политическим” статьям, большой резонанс вызвали гонения за репосты и лайки в интернет-сети», – отметил адвокат.

Законопроект об исключении ст. 319 из Уголовного кодекса хоть и выпадает из этого тренда, но направлен на снижение числа осуждённых граждан и в целом представляется разумным, считает он.

Ерлан Назаров добавил, что чаще всего потерпевшими по такой категории уголовных дел становятся правоохранители, нередко своими избыточно жесткими мерами сами провоцирующие граждан на агрессию. «Было бы целесообразным рассмотреть вопрос о введении, по крайней мере, административной преюдиции по аналогии со ст. 282 УК РФ, которая служила бы действенной профилактической мерой, направленной на предотвращение рецидива такого правонарушения», – заключил адвокат.

Опубликовано

Повезёт, если критику власти в интернете обнаружит Генпрокуратура, а не МВД

Спустя год после вступления в силу «закона о неуважении власти» Международная правозащитная группа «Агора» опубликовала обзорный документ, в котором приводит значимые детали, связанные с практикой применения ч. 3–5 ст. 20.1 КоАП.

Основываясь на результатах собственного анализа и официальных сведений Судебного департамента при Верховном суде РФ, эксперты «Агоры» зафиксировали 100 административных дел, возбуждённых по указанным частям КоАП. Благодаря рассмотрению половины из них (51 дело), государственная казна пополнилась на сумму 1 615 000 рублей, взысканных в качестве штрафов.

К ответственности за критику власти привлекали пользователей соцсетей и мессенджеров. Наибольшее количество пришлось на «ВКонтакте» (55 случаев из 100). Остальные – на «Одноклассников», фейсбук, инстаграм, телеграмм, твиттер, а также на вайбер и вотсап.

Автор обзора адвокат Станислав Селезнёв отметил, что существуют две системы реагирования на спорную информацию. Первая функционирует под вниманием Генпрокуратуры или Роскомнадзора, вторая – под вниманием силовиков (МВД, ФСБ).

В случае выявления спорной ситуации надзорным органом последний направляет владельцу сайта требование об удалении поста с угрозой заблокировать ресурс. При таком развитии событий автор, как правило, избегает ответственности.

Если же критический комментарий обнаруживают силовики, они выявляют авторов и возбуждают против них административные дела. «При этом в силу примечания к статье 20.1 КоАП РФ обо всех таких случаях в обязательном порядке должен быть уведомлён прокурор. Несмотря на это, прокуратуры и суды систематически игнорируют требования закона, и подавляющее большинство дел о неуважении к власти рассматривается в отсутствие прокурора, что влечёт обвинительный уклон судопроизводства», – отмечает аналитик.

Адвокат обращает внимание на короткий срок давности привлечения к административной ответственности за критику власти. Сейчас он составляет три месяца. По мнению законодателей, этого времени недостаточно для того, чтобы обнаружить публикацию, установить её автора и провести лингвистическую экспертизу. В ближайшее время по этому поводу ожидается внесение изменений в КоАП.

Формально действие закона направлено на наказание за оскорбление человеческого достоинства и общественной нравственности, а также за явное неуважение к обществу, государству, официальным государственным символам, Конституции  или органам, осуществляющим государственную власть. Подтверждением этому служит заявление Владимира Путина в ходе прямой линии 20 июня 2019 года: «В этом законе речь не идёт о критике власти. Она должна быть свободной, люди должны обращать внимание на проблемы. Закон направлен на другое – на борьбу с оскорблением символов государства, чтобы никто не позволял себе глумиться над флагом».

Однако специалисты «Агоры» считают, что закон принимался для защиты чести и достоинства самого гаранта прав и свобод. «Проявление неуважения к Владимиру Путину в качестве одного из государственных символов пополнило госбюджет как минимум на 1 215 000 рублей. Штрафы за проявление неуважения к Президенту назначены минимум по 38 делам, что составляет три четверти всех обвинительных постановлений», – говорится в обзоре.

Наблюдая за жёсткой критикой поправок в текст Конституции, адвокаты «Агоры» прогнозируют увеличение количества административных дел, возбуждённых в период подготовки голосования и вступления законопроекта в силу.

Опубликовано

Госдума намерена исключить из УК статью об оскорблении власти

Члены ЛДПР Александр Старовойтов, Антон Морозов и Кирилл Черкасов выступили с инициативой вывести статью об оскорблении представителей власти за пределы Уголовного кодекса.

Согласно статье 319 УК РФ, публичное оскорбление представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей влечёт штраф до 40 000 рублей, обязательные работы сроком до 360 часов или исправительные работы сроком до одного года.

«Статья 319 УК РФ не предусматривает никакого наказания в виде лишения свободы. В большей степени все перечисленные в статье наказания – штраф, обязательные или исправительные работы – свойственны административным наказаниям, мы считаем, что в полной мере достаточны меры наказания, предусмотренные КоАП РФ», – считают авторы законопроекта.

По их мнению, учитывая последние шаги по декриминализации ряда статей УК, увеличивать количество привлечённых к уголовной ответственности граждан нецелесообразно.

Обсуждаемая инициатива стала очередным шагом на пути изменений законодательства об оскорблении. Ранее депутаты внесли на рассмотрение в Госдуму поправки в статью 5.61 КоАП, в которой предусмотрено расширение понятия «оскорбления» и наказание чиновников за оскорбление граждан. Ряд специалистов уже выступили с критикой законопроекта.

Опубликовано

Законопроект об оскорблении – катастрофа экспертизы и правоприменения

речевое хулиганство, лингвистическая экспертиза, оскорблении, товарный знак, сахалин, калининград, дальний восток, крым,

Новый законопроект, касающийся обновления статьи об оскорблении (5.61 КоАП РФ), вызвал множество критических отзывов со стороны профессионального сообщества. Центр защиты прав СМИ приводит мнение директора и ведущего юриста центра Галины Араповой и лингвиста АНО «Судебно-экспертное агентство» Ольги Матвеевой.

В действующей редакции КоАП понятие оскорбления представлено как «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме». В случае принятия поправок под оскорблением будет пониматься «унижение чести и достоинства другого лица или унижение достоинства группы лиц, выраженное в неприличной или в иной унизительной, оскорбляющей общественную нравственность форме».

По мнению юриста Галины Араповой, расширение правового понятия «оскорбление» является некачественным. «Оскорбление – это всегда унижение чести и достоинства конкретного человека в неприличной форме. Достоинство как правовой термин – это совокупность положительных личностных качеств, осознание ценности этих качеств самим человеком. Достоинство не бывает коллективным. Каждый человек, входящий в любую группу лиц, индивидуален, и у него собственная оценка своего достоинства. Нельзя унизить достоинство группы лиц», – считает юрист, называя предлагаемый подход логической и правовой ошибкой в базовой терминологии.

«Меняя понятие оскорбление таким образом, мы совсем размоем его содержание, и опять у нас будет “резиновая” норма, по которой можно наказать всех за всё, что не понравится кому-то», – продолжает специалист.

По мнению Галины Араповой, недопустимо расширять критерии оскорбительной формы высказывания с «неприличной» до «унизительной, оскорбляющей общественную нравственность». Получается, что оскорбление – это унижение достоинства в форме унизительных и оскорбительных высказываний, заключает она, указывая на то, что понятия «общественной нравственности» как такового не существует.

«Вряд ли статью, защищающую честь и достоинство конкретного человека от адресных оскорбительных высказываний в его адрес, стоит размывать поправками так, что фактически она теряет своё основное предназначение и смысл. Чтобы включить в эту статью ответственность для должностных лиц, которые позволяют себе оскорбительные выпады в адрес граждан, не нужно пытаться исправить само понятие оскорбления так, чтобы запутать всех правоприменителей окончательно», – убеждена юрист.

По мнению судебного эксперта-лингвиста Ольги Матвеевой, оскорбление – одна из самых трагичных страниц в истории становления лингвистической экспертизы. В конце 90-х – начале 2000-х годов экспертная и судебная практика по этой статье была настолько противоречивой, что имеющими неприличную форму признавались любые слова литературного языка, наделённые негативным значением.

«Дело в том, что понятие “неприличной формы” – это искусственный конструкт, созданный законодателем и не существовавший ранее в лингвистике. Только в последнее время, после появления Методики по делам об оскорблении, разработанной специалистами РФЦСЭ Минюста России, экспертная и судебная практика стала приобретать очертания единообразной», – считает эксперт.

«Во-первых, налицо имеющийся в определении порочный круг: оскорбление определяется через оскорбляющую общественную нравственность форму, то есть неизвестное определяется через неизвестное. Во-вторых, очевиден оценочный характер понятия, не ограниченного какими-либо объективными критериями, что является грубой ошибкой юридической техники. При этом в закон вводится новый искусственный оценочный конструкт, поскольку понятия “иной унизительной, оскорбляющей общественную нравственность формы” нет ни в одной науке, соответственно, нет лиц, обладающих специальными знаниями в этой сфере. Специалисты в какой области знания это могут определить наличие “иной унизительной формы”? Лингвистики? Этики? Какой-то иной?» – недоумевает Ольга Матвеева.

«Другой круг вопросов касается формулировки в части «унижения группы лиц». О каких группах лиц идет речь? Чем отличается данная формулировка от унижения достоинства группы лиц, предусмотренная статьей 20.3.1. КоАП РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». В какой части данные нормы пересекаются?» – все эти вопросы, по мнению эксперта, остаются открытыми.

«Предлагаемая формулировка расширяет понятие оскорбления до безграничных пределов – до обыденного понимания, когда как оскорбление может восприниматься всё что угодно. По сути дела ключевой момент здесь – восприятие высказывания его адресатом как унизительного, поскольку критериев “иной унизительной формы” нет, как нет и какого-либо вербализованного, очерченного понятия общественной нравственности. Обращение к неопределенной «унизительной форме» переносит нас в сферу субъективного восприятия, следствием чего становится возможным квалифицировать как имеющее унизительную форму любое высказывание. Подогнать любое негативно-оценочные высказывание под форму, оскорбляющую общественную нравственность, не составит труда, поскольку размытость и неопределенность этого понятия позволит «аргументированно» включить в него любое не понравившееся кому-либо высказывание», – убеждена эксперт-лингвист.

«Апеллировать к оскорблению общественной нравственности и иной унизительной форме – это не просто плохая идея, это очередная катастрофа экспертизы и правоприменения.

Оскорбление всегда было и будет социальной конвенцией, поэтому прежде чем вводить новые понятия и санкции нужно внятно объяснить нормы, подлежащие соблюдению, нужно понимать критерии запрещаемого. Предлагаемые формулировки будут способствовать активному пополнению бюджета и расправе с неугодными – это пока единственно очевидное следствие, которое можно гарантировать в случае принятия такого законопроекта», – заключает Ольга Матвеева.

Опубликовано

Поправки в статью об оскорблении внесены на рассмотрение в Госдуму

речевое хулиганство, лингвистическая экспертиза, оскорблении, товарный знак, сахалин, калининград, дальний восток, крым,

Законопроект об оскорблении чиновниками граждан внесён  на рассмотрение в Госдуму. Ранее он был одобрен  Кабинетом министров. Поправки касаются статей 3.5 и 5.61 КоАП РФ.

Санкцией статьи об оскорблении, нанесённом госслужащим впервые, предусмотрен административный штраф в размере от 50 до 100 000 рублей либо дисквалификация на срок до одного года. За повторное нарушение закона со стороны чиновника последует административный штраф в размере от 100 до 150 000 рублей либо дисквалификация на срок до двух лет.

«Подобные действия лиц, наделённых государственными или муниципальными полномочиями, вызывают широкую негативную реакцию общества, способствуют умалению авторитета органов власти и управления. В то же время статья 5.61 КоАП РФ предусматривает виды наказания отдельно для должностных лиц, которые не обязательно наделены государственными или муниципальными полномочиями», – указывают авторы пояснительной записки.

Законопроект также увеличивает административные штрафы за оскорбление в целом: максимальное наказание для граждан – от 5 000 до 10 000 рублей, для должностных лиц – от 50 000 до 100 000 рублей, для юридических лиц – с 500 000 до 700 000 рублей.

За оскорбление без квалифицирующих признаков максимальный штраф повысится с 3 000 до 5 000 рублей. За оскорбление, «содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся в произведении, СМИ или информационно-телекоммуникационных сетях», наказание будет увеличено с 5 000 до 10 000 рублей.

Депутаты также предложили внести изменения и в определение «оскорбление». Формулировку «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме» предлагается дополнить словами «или иной унизительной, оскорбляющей общественную нравственность».

«В соответствии с диспозицией статьи 5.61 КоАП РФ («Оскорбление»), обязательным квалифицирующим признаком данного деяния является неприличная форма. Между тем унижение чести и достоинства человека, особенно посредством СМИ, не обязательно должно выражаться в неприличной форме», – считают инициаторы поправок.

Опубликовано

Объективность рассмотрения дел по «закону о фейках» зависит от привлечения экспертов-лингвистов

лингвистическая экспертиза, закону о фейках, по голосу, сахалин, калининград, дальний восток, крым,

Эксперты ГЛЭДИС выступили с официальным комментарием к разъяснениям Верховного суда, касающимся практики наказания по «закону о фейках»  и, в частности, в связи с публикацией сообщений о коронавирусной инфекции.

«Примечательно, что нюансы соотношения и разграничения видов ответственности за данные действия – административной (части 9, 10, 101, 102 статьи 13.15 КоАП) и уголовной (статьи 2071 и 2072 УК РФ) – рассматриваются в Обзорах при разъяснении вопросов применения уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Упор на признаки уголовно наказуемого деяния сделан не случайно. Информация о COVID-19, в силу признания обстоятельств распространения COVID-19 обстоятельствами, представляющими угрозу жизни и безопасности граждан, признаётся общественно значимой», – комментируют документ эксперты.

Из разъяснений Верховного Суда следует, что под действие уголовной статьи попадают сообщения, которые представляют собой публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации (об угрозе жизни и безопасности населения, обстоятельствах распространения вируса, принимаемых мерах по способам защиты), а также сообщения, которые распространяются для того, чтобы спровоцировать панику, нарушить правопорядок, тем самым представляя реальную общественную опасность.

Заведомо ложной информацией является информация, которая первоначально не соответствует действительности, о чём было известно лицу, её распространившему. Как следует из Обзоров, о придании ложной информации вида достоверной свидетельствуют ссылки на авторитетные источники, высказывания известных персон, использование поддельных документов, видео- и аудиозаписей, имеющих отношение к другим событиям.

Эксперты ГЛЭДИС предприняли попытку провести аналогию понятий уголовного закона при определении понятий, используемых в частях 9–102 статьи 13.15 КоАП, которые в обзоре не разъяснены, что представляет сложность при разграничении уголовно наказуемого деяния и административного правонарушения по «закону о фейках».

Первый аспект связан с определением ложности информации. В названных частях КоАП используются понятия «заведомо недостоверная общественно значимая информация» и «заведомо недостоверная информация», которые в силу оценочности и неопределённости заслуживают пояснения, считают специалисты-лингвисты.

Эксперты ГЛЭДИС полагают, что общность разъяснений, данных в судебном Обзоре,  косвенно указывает на допустимость установления аналогии между понятиями «заведомо ложная информация» (статья 2071 УК РФ), «заведомо ложная общественно значимая информация» (статья 2072 УК РФ), «заведомо недостоверная информация» (часть 101 статьи 13.15 КоАП) и «заведомо недостоверная общественно значимая информация» (части 9, 10, 102 статьи 13.15 КоАП).

Второй аспект связан с публичностью распространения информации. Публичным распространение информации становится, когда такие сведения адресованы группе или неограниченному кругу лиц и выражены в любой доступной для них форме (устной, письменной, с использованием технических средств). Это касается публикаций в СМИ, интернете или мессенджерах, а также массовой рассылки телефонным абонентам, выступлений на собраниях, митингах, демонстрации плакатов и распространения листовок.

Части 9–102 статьи 13.15 КоАП предусматривают административную ответственность за распространение информации в СМИ и интернете. «В сопоставлении с вышеприведённым судебным толкованием понятия уголовного закона “публичное распространение” можно ли говорить о том, что распространение соответствующей информации как административное правонарушение может быть публичным или не публичным? Либо речь идёт о публичном распространении (как и в случае применения уголовного закона), но без определения видового признака такого распространения», – недоумевают эксперты.

Третьим аспектом является место распространения. В частях 9–102 статьи 13.15 КоАП (в отличие от уголовного закона) прописана ответственность за распространение информации только в СМИ или информационно-телекоммуникационных сетях. Именно эта деталь является основанием для разграничения квалификации деяний по «закону о фейках».

«Правосудность и гуманность судебного решения, правовая защита и соразмерность ответственности зависят от ясности, точности, определённости, идентифицируемости правовой нормы. Об этом свидетельствуют комментируемые обзоры-разъяснения Верховного суда, – уверены аналитики ГЛЭДИС. – Объективные ответы на многие возникающие вопросы можно получить не только на основе установленных фактов и правовых аргументов, но и посредством привлечения экспертов-лингвистов, которые опираются на выработанные подходы к анализу и оценке спорных текстов».